I
Ты вся — немой упрек…
Не надо — мне не легче.
Я холоден с тобой,
но плавлюсь изнутри.
Я обесцветил боль —
разлука нас излечит,
Я может быть, вернусь,
но только не смотри
Так страшно…
Не вскрывай меня — я жив, как прежде.
Грохочет кровь в висках,
как барабанный бой,
Бикфордовым шнуром натянута надежда,
Один неверный жест —
не будет нас с тобой.
Помилуй и пойми,
нельзя нам больше вместе:
И злобы и любви
нам поровну дано.
Малейшая вина во мне взорвется местью,
И ты припомнишь грех, отпущенный давно.
Люблю тебя, люблю,
и равно ненавижу.
И ненависть хочу испепелить в пути.
Прости меня, прости —
свидетелем всевышний…
Мне б только лишний миг с тобою провести.
II
Любимая, не отводи лица,
Ведь эта ночь, последняя для нас,
Уж истекает каплями печали,
И вместе с нею истекаем мы,
Струимся между пальцами друг друга
В объятиях прощальных,
Но объятия — помеха взорам нашим,
Омут страсти, снедающий последние мгновенья.
О, дай вобрать в святилище зрачка Твой образ
И хранить на дне сознанья…
Лицо твое не плачет, но рука
Застывшею, безжизненной слезою
Покоится в моей.
Биенье пульса — метроном судьбы —
Затихло, словно нам дает отсрочку.
Еще мы вместе, но уже поврозь…
Мне улетать, а я роняю крылья…
И слепну от невыплаканных слез.
И верный парус в странствиях моих —
Глаза твои — во тьме не различаю.
Слились все краски мира в цвет печали.
Лишь осязанье призрачной руки,
А образ твой сокрыт чадрой тоски.
III
Мы — флейты печали, играем мелодию страсти
По нотам увядших, ушедших, усталых времен…
А быть бы волнами, телами в песке растворяться,
И вновь возрождаться,
и вновь возвращаться
На круги немолкнущих волн.
Мы — пена морская…
Любовь нас от прошлого прячет,
Но прошлое давит на плечи,
И в схватке ночной
Мы прошлое сбросить пытались упрямо,
Как всадника конь,
от весеннего духа шальной.
Но время настало,
и свет на востоке забрезжил
И мир для двоих оказался суров и велик
Из отсветов ночи
мы сшили такие одежды,
Чтоб взгляд ни один под покровы любви не проник,
Такие одежды, чтоб в миг возрождения света
Мы сами, как факел священный,
дарили весну,
А прошлое наше в агонии билось и слепло,
Клонилось к последнему сну…
Любовь же с рассветом воскресла…
Но если любовь проиграет сражение с прошлым,
От мира уйдем мы в пустыню в терновом венце,
А если любовь побеждает — она непорочна,
И мы в ней, как в сказке, со свадебным пиром в конце.
IV
Была ты приливом бушующим крови хмельной,
Поившим росток героизма в слабеющем сердце.
Была вдохновеньем, парила легко надо мной
И песням моим ты дарила оттенок весенний.
Взываю к тебе, но исполненный горечи зов
Растерзан ветрами… О, робкая Муза касыды!
Ушла от меня ты за дальний слепой горизонт
Я краски земные своими слезами насытил…
А голос мой слаб, словно плач нерожденного сына…
V
Пустыня без края,
холодное море без края…
Дорога моя
утекла в этот лютый песок,
И я бесприютен,
и сердце уже догорает,
Безумное сердце —
летящий к огню мотылек.
Безумное сердце
летело на ласку, на верность,
Летело на свет,
а попало в жестокий пожар,
И краткую жизнь,
словно пепел; по ветру развеет
Пристрастие к сказкам,
к бесплотным, пустым миражам.
И каяться поздно,
раскаянье — матерь прощенья,
Но даже простив,
я поверить в тебя не смогу.
Мы в прах обратили
огонь нашей веры священной —
Утраты такой
не хочу пожелать и врагу!
Но ты предо мною
в пустыне, засыпанной пеплом,
И в море штормящем
являешься,
манишь меня…
И снова заводит свою недопетую песню
Бессмертная птица
во чреве святого огня.
Но Феникс страдает от жажды
в бескрайней пустыне.
Пошли ему ливень,
слезами его напои!
О пусть ни в огне не сгорят,
ни в золе не остынут
Зеленые кони —
весенние крылья твои
Да сбудется встреча,
сольются в единое двое!
Да выплывет парус из шторма
в надежду мою!
Цвети, моя вера,
как рана,
которую воин
получит предсмертной наградой
в кровавом бою.
Цвети,моя вера!
Зияй, моя вечная рана!
Гори мое сердце,
любви не позволь догореть!
Я встречусь с любимой
в пустыне ли,
в море бескрайнем
И пламенем нежным
сумею весь мир отогреть!